Примерно первое столетие, после своего основания в конце 18-го века, Русская Православная Миссия окормляла духовные нужды и вела широкую миссионерскую работу в основном на Аляске. После уступки Аляски Америке в 1867 году Русская Церковь сохранила, по договору с Америкой, право окормлять православные приходы на Американском континенте. В середине 19-го столетия началась массовая эмиграция европейских славян в Америку, которая изменила условия существования Миссии. Новые эмигранты из Европы были в основном выходцами из территорий современной Польши, Чехии, Словакии, Венгрии и Австрии пограничных с дореволюционной Россией. В 18, 19 и 20-м столетиях, население этих районов терпело все тяготы и гонения связанные с частыми войнами восстаниями и разделами этих территорий между соседними государствами. Бедствия, связанные с войнами, а главное суровое отношение властей европейских соседей России к этническим группам, которые тяготели к России, вызывали большую эмиграцию в Америку. Особенно крупные партии эмигрантов начали прибывать с середины 19-го столетия. К началу 20-го столетия число славянских эмигрантов в Америке достигло нескольких сотен тысяч (по некоторым сведениям до миллиона и более). Большинство новых славян эмигрантов были униатами. Униатами называли тех христиан Византийского обряда, которые вошли в подчинение к Папе римскому. Почти сразу же после начала массовой эмиграции славян – униатов в Америку, начался процесс их перехода (точнее возвращения) в Православие. Эти два связанных процесса: эмиграция славян униатов и их переход в Православие, – решительно изменили географию и демографию православных приходов в Америке. В начале о географии. До середины 19-го столетия основная часть приходов находилась на Аляске. С середины 19-го столетия и к началу 20-го столетия сотни новых православных приходов образуются на севере Американского континента. В основном на северо-востоке, севере и западе Соединенных Штатов и вдоль границы между Канадой и Соединенными Штатами, на территории обоих государств. Соответственно, кафедра правящего Американского епископа, а им на начало 20-го века был епископ Тихон (Белавин), будущий Патриарх Всея Руси, перемещается в Сан-Франциско и далее в Нью-Йорк, указывая на перенесение центра тяжести православной активности из Аляски на западное, а потом на восточное побережье Америки. Теперь о демографии. До середины 19-го столетия Русская Миссия окормляла в основном туземное население: алеутов, колош, индейцев и других аборигенов Аляски. Этнический русский элемент составлял незначительную часть Миссии. Русскими гражданами были почти все миссионеры священники и псаломщики в составе духовенства Миссии. Епископы присылались также из России. Прихожане Аляски наоборот состояли в основном из аборигенов и только в незначительной мере из русских купцов, торговцев, промышленников и тому подобных деловых людей и искателей приключений из России. Новые эмигранты униаты, которые начали вливаться в состав Миссии, состояли из нескольких групп европейских славян большинство из которых считали себя близкими этническими “родственниками” русского этноса. Они называли себя “россами” или “русинами” и считали себя исторически отторгнутыми от основных русских земель. Многие униаты прямо считали себя русскими и православными, насильно обращенными в униатство. Это были выходцы из западной и южной части земель Киевской Руси отошедших к Литовскому княжеству, а позднее к Польско-Литовскому государству еще в 14-го веке. После сближения Польши и Литвы русское население насильственно окатоличивалось и по необходимости вошло в унию, то есть в церковный союз с римокатоликами. Все представители бывших униатских групп будут упоминаться в настоящем труде под общим названием “русины” или “россы”, чтобы отличить их от граждан Российской империи, временно проживавших на территории Америки и чтобы отличать их от послереволюционных эмигрантов, которые будут именоваться белыми эмигрантами. Другая, меньшая группа эмигрантов униатов, считала себя представителями национальностей отличных от русской. Они именовали себя “украинцами”, “мадьярами” и другими терминами. Главное что их объединяло – это представление о себе как о НЕ “россах”, то есть они не считали себя русскими, не присоединяли себя к единой русской нации. Несмотря на такое пестрое национальное самоопределение, многие группы НЕ “россов” также примкнули к Русской Православной Миссии. Как уже говорилось, уния бывших православных славян с Римской Церковью заключалась в признании главенства (юрисдикции) Римского Папы и в подчинении (за редким исключением в Европе) униатских приходов католическому епископату. При этом и “россы” и НЕ “россы” сохраняли свою национальную культуру, язык и Восточный богослужебный обряд. Уния началась на тех юго-западных славянских землях, на которых во времена Московского Княжества было распространено Православие, то есть христианство Византийской традиции. В 15-19 веках значительные земли и население этих районов оказались под властью государств, где основной религией являлся католицизм: Польско-Литовского, Польского, позднее Чешского, Венгерского, Австрийского. На территориях этих стран и происходило систематическое подчинение (чаще всего насильственное) православных славян Римскому папе. При этом, для облегчения окатоличивания славянам оставляли их Восточный обряд. Как известно в Восточном обряде существует женатое духовенство, а в католичестве оно полностью отсутствует. Эта основную обрядовую черту Восточное Православие сохранило при переходе в униатство. В Европе в Православие вернулась только та часть униатов, которая входила в состав расширявшегося Российского государства. В Америке, после начала массовой эмиграции униатов, они по инерции входили в подчинение католическому епископату. Основное обрядовое отличие униатов от католиков (женатое духовенство) сильно шокировало католический американский епископат (в основном Ирландских католических епископов). Кроме того католические епископы весьма подозрительно относились к приезжающему из Европы униатскому духовенству. На этой почве между униатами, привыкшими защищать свои обрядовые особенности и американским епископатом начались сильные трения. Эта недальновидная, часто открыто враждебная политика католических американских епископов по отношению к женатому униатскому духовенству заложила предпосылки для будущего массового возвращения униатов в Православие. Надо подчеркнуть, что именно обрядовые, а не догматические вопросы вызвали проблемы. В догматическом отношении униаты не имели проблем с американскими католиками. И униатов и католиков отличало от Православия признание главенства Римского папы над всем христианским миром (кто не с Папой – тот не в Церкви) и латинский догмат filioqoue, то тесть вера в исхождение Святого Духа и от Отца и от Сына (Православные верят что Святой Дух исходит только от Отца и это теоретическое положение ведет к большим отличиям в религиозной практике). Итак, большинство восточно-европейских славян-униатов признавало себя “россами” или “русинами”, то есть бывшими выходцами из России, признавало свою историческую, национальную и религиозную принадлежность к Русскому народу. Прибывая в Америку, эта часть униатов признавала католическое начальство только по необходимости, на деле же, несмотря на слабое понимание догматических различий, считала себя принадлежащей к Восточной Церкви. Это убеждение россы сохранили в виде Восточного церковного обряда и в виде собственных наречий, близких к современному украинскому языку. Другая, меньшая часть униатов не сопротивлялась окатоличиванию и, поощряемая пропагандой европейских государств, относила себя по национальному признаку к украинцам, мадьярам, карпатороссам, и так далее, отделяя себя от России и русского влияния в сторону западной, в основном польской, венгерской и австрийской культур. Эта часть россов искренне симпатизировала католической религии. Два элемента, однако, доминировали в среде униатов: всех их объединяла общность национального самосознания и общность религиозной традиции. Именно эти элементы сыграли решающую роль в сохранении ими Восточного обряда под начальством католической администрации. Эти же элементы, в сочетании с неласковым приемом со стороны католического американского епископата, сыграли основную роль в массовом возвращении униатов к Православию в виде вхождения в состав Русской Американской Православной Миссии. При этом, холодное и даже неприязненное отношения Американской Католической администрации к вновь прибывшим эмигрантам и особенно к неизвестному им женатому духовенству явилось тем решительным толчком, с которого началось массовое возвращение униатов в Православие. Со времени начала этого массового перехода (конец 19 века), Миссия быстро выросла количественно. До времени Русской революции, Миссия жила полноценной, сложной и интересной миссионерской жизнью, во многом развивавшейся благодаря финансовой, политической и материальной помощи Российской Империи. Возглавляли Миссию присланные или утвержденные из России епископы. На приходах действовало множество священников-миссионеров из России. Униаты имели до перехода в Православие своих священников, но при переходе многие приходы раскалывались. При этом некоторые священники-униаты переходили в Православие, некоторые группы униатов находили себе, или для них рукополагали нового, православного священника. Несколько слов надо сказать о том, как массовое присоединение униатов изменило национальный состав Миссии. Как парадоксально это ни звучит, но еще до последних десятилетий 19-го столетия русские национальности (россы плюс выходцы из самой Российской Империи) составляли меньшую часть прихожан Русской Американской Миссии. Почти до начала 20 столетия большинство Миссии составляли лица нерусского происхождения. Из местного населения в Миссию входило множество племен Аляски: индейцев, алеутов, эскимо, калош и др. Из евроазиатских православных народов в Миссию входили: сирийцы, сербы, болгары, албанцы, частично греки (которые более всех других нерусских наций тяготели к созданию своей национальной церкви в Америке) и другие нерусские народы. Со времени массового присоединения униатов к Православию этнический состав Миссии резко изменился. В конце 19-го и начале 20-го столетий, русины сформировали ту часть Миссии, которая в начале 20-х годов 20-го столетия составляли ярко выраженное ядро Миссии, не составляя еще при этом абсолютного большинства. Таким, вкратце, было положение дел в Американской Миссии ко времени Русской революции 1917 года. Революция снова изменила соотношение русских и нерусских элементов Миссии, причем, не менее значительно, чем массовое присоединение униатов в конце 19-го, начале 20-го века. Произошло это за счет быстрого отпадения от Миссии в 20-х годах почти всех нерусских национальностей. Благодаря этому процессу русины и (в меньшем количестве) русские (из России) уже вскоре после революции составляли абсолютное большинство членов Американской Миссии. Другими словами, русины явились как бы огромной волной, захлестнувшей миссию в конце 19-го века и заполнившей Миссию после отсоединения от нее большей части нерусского элемента в начале 20-го века. Отсоединение нерусских элементов от Миссии естественно вытекало из послереволюционного падения влияния России на жизнь Американской Миссии и явилось следствием прекращения денежной помощи, составляющей, по некоторым оценкам, от двух третей до трех четвертей бюджета Миссии. Прекращение денежной помощи повлияло на жизнь Миссии самым отрицательным образом, определив ее частичный распад и многие другие проблемы. Итак, характер материального обеспечения Миссии резко изменился. До революции основные органы управления и печати, а также значительная часть духовенства Миссии была на содержании у России. После революции Миссия вынуждена была перейти на самообеспечение. Администрация Миссии потеряла сильнейшие средства воздействия на клириков, а через них и на паству. Правящий епископ резко переменил свою хозяйственную деятельность, превратившись из распределителя царских денег в сборщика налогов со своих клириков и мирян. Новое положение дел, естественно, способствовало сильному повышению роли мирского элемента в церковно-хозяйственном управлении и даже в общем управлении Миссии. Последнее отразилось в том, что Собор клира и мирян, а не сам правящий епископ, решал после революции важнейшие вопросы в жизни Миссии. Собственно миссионерская работа (надо обратить внимание, что Американская Епархия чаще всего именовалась в это время Миссией) почти полностью замерла. Миссия полностью переключилась на так называемую “внутреннюю” деятельность, то есть на окормление и удержание уже существующей паствы. С прекращением помощи от Временного правительства, то есть, уже в первые месяцы после начала революции, Миссия буквально нищенствовала. Решительное изменение демографического состава в сторону преобладания россов и резкое изменение ее материального положения, оказали наибольшее влияние на жизнь Миссии в описываемый период. Эти признаки должны быть выделены в качестве первых и важнейших характеристик ее существования в первую четверть 20-го века. Несколько слов надо сказать о влиянии социальных событий в России на церковные дела в Америке. Как известно, Русская революция кардинально изменила положение Церкви в России и это не могло не сказаться на канонически зависимой от Русской Церкви Американской Миссии. В связи с преобладанием русского элемента (“россов”), находясь под руководством русских епископов, будучи еще до революции юрисдикционно зависимой частью Русской Церкви, Американская Миссия вынуждена была постоянно оценивать свое отношение к Церкви в России и чувствительно реагировала на все новые перемены в жизни Матери-Церкви. Как известно, церковные законы запрещают самовольное отделение некоторой части (Епархии, Миссии, прихода) от Матери-Церкви, которая их организовала. Поэтому понятно, что Американская Епархия не имела церковного права самовольно перейти на самоуправление и, по необходимости, оглядывалась на свое законное руководство: на высшее управление Русской Церкви. В России же после революции произошли кардинальные изменения: из части государственного аппарата, из представительницы национальной религии, Православная Церковь в России превратилась в нежелательный и гонимый элемент. Более того, большевистское правительство начало активно вмешиваться в дела Русской Церкви. Естественно, что изменение положения Церкви в России повлияло на взаимоотношения между Русскими епископами за рубежом, в частности в Америке. До революции Миссия безоговорочно подчинялась Синоду Русской Церкви, несмотря на все неудобства связанные с примитивным уровнем связи, частым непониманием и даже некоторым пренебрежением к нуждам Американской Миссии со стороны Русской администрации. Безоговорочное подчинение подкреплялась деньгами, которые Миссия получала из России. Миссия попросту зависела от России и канонически (то есть по церковным законам) и материально: ресурсами (епископами, священниками, учебниками, литературой, церковной утварью миром, другими ритуальными продуктами) и наличными деньгами. Еще задолго до революции правящие русские епископы в Америке видели необходимость придания Американской части Русской Церкви некоторой автономии, видели необходимость перевода ее хозяйственно-финансовой деятельности на самообеспечение. С другой стороны, правящие американские русские епископы трезво оценивали неготовность Миссии к самостоятельному существованию. Среди основных препятствий к самостоятельности отмечались: слабый уровень теоретической подготовки клириков и неустойчивость в православии клира и паствы, большинство которой не так давно перешло в Православие из унии, отсутствие опыта самостоятельного управления и материального обеспечения и отсутствие местной высшей духовной школы (некоторые клирики получали образование в католических и англиканских духовных школах, принося чужеродные идеи на православную почву). Можно выделить два основных момента, которые повлияли на жизнь Американской епархии в следствие изменения положения Православной Церкви в России. Прежде всего поддержка со стороны Матери-Церкви.

#История_поместных_православных_церквей